Народные сказки и легенды из карельской глубинки

Виктор Юрьевич Зайцев — собиратель сказок и легенд — прислал небольшие истории из воспоминаний жителей поселений Беломорской Карелии и рассказов их родственников о чае и кофе.

Ольга Мельчакова:

«Бабушка говорила, что чай, муку, сахар, растительное масло, соль везли из Кеми обозами. Обозы останавливались на ночлег, утром проходили осмотры и кормежка лошадей. Как-то в двух санях не хватило двух мешков. Один старик сказал, что не беспокойтесь, все найдется. Чего-то он наговорил, а утром люди идут и видят, что стоит на дороге мужик весь замерзший и два мешка с добром. (Tietäjäukko konštuičči, jotta löyty ne šäkit.). Кофе мололи в зернах на кофемолке из меди (ičen piti puahtua, vihriet pähkinät). Кофейник был около 15-20 см высотой, конусообразной формы, эмалированный (kahvipannu – кофейник, poluuta – эмаль). Для отстоя гущи в кофе клали чешую рыбы, обычно язя. У язя чешуя крупнее, чем у других рыб. Рыбу хорошо мыли, собирали, сушили чешую и по несколько штук клали в кофейник при варке. Кофе и чай пили с молоком и кусковым сахаром, который покупали или варили сами на воде либо молоке. В чай любили добавлять топленое молоко (hauvottu maito). В молоко, которое ставили «париться» в печь, клали бублик, чтобы стало гуще. Сушки и кренделя (krinkelit) доставляли посылками из Петербурга. Настоящим чаем считался индийский, который был в больших пачках, а внутри пачки фольга. Ее не выбрасывали, а сохраняли. Когда ездили на рыбалку с удочкой, в фольгу заворачивали рыбу и пекли на костре, на углях. Чай заваривали из чаги, из малины, черники. Бабушка рассказывала о чае из иван-чая. Допив чашку чая, бабушка переворачивала ее вверх дном, это означало «больше не хочу». Раиса Рыбакова добавляет, что ее бабушка советовала пить чай только из чашки с блюдцем, чтобы не остаться вдовой».

Легенда

Александра Лесонен:

«Шёл по лесу карельский мастер Ontrei. Видит, сидит у озера леший, чешет свои рога о старую сосну. Подкрался Ontrei к нему ближе, тот заметил его и испугался. Настоящий леший — существо очень пугливое. Хотел убежать он далеко в лес, но рога застряли в толстой коре дерева. Дёрнул леший сильно головой, чтобы освободиться, да прогадал — тело его высвободилось из западни и убежало куда-то на север, а голова так и осталась в сосне. Превратилась она в деревянную маску «Mečänižändy». Подошёл к ней Ontrei, легко выдернул из ствола и забрал себе. Забавы ради вырезал он для маски трубку смолокурительную, чтобы ей веселее стало. А за лешего не переживайте! Через несколько дней у него выросла новая голова, ещё лучше прежней. Такие они – лешие».

Михаил Васьков: «Очень забавно, мне бабушка говорила про разницу между Хийси и мецанижандом. Мол, мецанижанд есть у каждого леса, и леска, и рощи. А Хийси, вроде как, над ними всеми уже Хозяин :))

—Про мою фамилию…
ЗАЯЦ ИЗ ЯНИШЕВО

Заяц – герой многих сказок и прибауток, частый объект охоты и источник гостинцев детям (заячьи гостинцы – это ‘привезенные обратно домой взятые в дорогу съестные припасы’)

Ареал распространения разных видов зайцев менялся: до XIX веке на Русском Севере обитал только заяц-беляк, а русак (исходно степной вид) распространился в XIX – XX веке (в начале XIX века северная граница ареала русака проходила по линии Ярославль – Петербург)

Бросающееся в глаза отличие беляка от русака – беляк зимой белый, а русак светлеет, но, в отличие от беляка, не становится белоснежным

Поэтому логично, что на Севере прозвище Заяц (от которого происходит частая фамилия Зайцев) давалось человеку со светлым цветом волос. Об этом пишет, например, Василий Белов: «Отец в детстве был белый как зимний заяц. Придя в приходскую трехклассную школу, он подрастерялся и не назвал быстро свою фамилию: Петров. Записали его в шутку Беловым, а не Петровым и не Колыгиным. Итак, уличное прозвище отца было Заяц, в приходской школе его записали Беловым. Так и пошло дальше – Беловы…»

На части территории Присвирья и Обонежья за фамилией Зайцев может стоять вепсское прозвище Jäniš [Яниш] или производная от него неофициальная фамилия. Например, в прионежском селе Шокша Зайцевы известны также под фамилией Dänišahńe [Дьянишахне] (d’äniš [дьяниш] ‘заяц’ в северных вепсских говорах)

К этому же прозвищу восходит название деревни Янишево в Бабаевском районе Вологодской области и починка Пянишовского, упомянутого в XVI веке в Вытегорском погосте-округе

По-видимому, к прозвищу Jänis (только уже ижорскому) восходит и Jänissaari (saari ‘остров’) – старое финское название Заячьего острова в Санкт-Петербурге, где находится Петропавловская крепость

Но не каждый «заячий» («янишевый») топоним связан с зайцем

Так, если бабаевская д. Янишево и вытегорское Янишево поле в Замошье действительно восходят к вепсскому прозвищу Яниш (Заяц), то вытегорские д. Янишево, речка Янсора, лодейнопольская река Янега, сортавальские озеро Янисъярви и река Янисйоки сохранили в своем названии более раннюю (довепсскую и докарельскую) основу * äne- [яне-] ‘большой’, соотносимую с саамским языковым материалом

К указанной основе восходит и название Онежского озера (см.: https://vk.com/wall216654658_448). В свою очередь, буквально «онежскими» являются кондопожская д. Янишполе (вепс. * Änižpol’ или кар. Änižpuoli ‘онежская сторона’) и андомогорский ручей Янесский (от вепс. Äniž- ‘Онежский’)

Однако, довепсский и докарельский топонимы Янишозеро и Янисъярви в вепсском, карельском языковом сознании на основе народной этимологии, объясняющей неясные названия с помощью знакомых слов, связывались cо словом jäniš / janis ‘заяц’, что послужило основанием для появления переводных русских форм топонимов, таких как Заячье озерко (1551 г.), Заицкое (конец XVIII в.) для Троицкого озера (д. Янишево) и Заечье озеро (1500 г.) – для Янисъярви

«Lubavo» — это одна из многих старых былей-небылиц Приграничной Карелии. Рассказывается в ней о том, как некий предприимчивый крестьянин прибегает к помощи святого с целью спасения своей лошади, провалившейся в полынью. Прибегая к подобной помощи, всегда требовалось дать святому ответственное обещание – обет (lubavo). Содержание обета зависело от тяжести проблемы, которую требовалось разрешить. В простых случаях приносились жертвы или давались другие обещания, например, каждый воскресный день возжигать свечу у образа этого святого, отвешивать поклоны, проходя мимо часовни построенной в его имя и тому подобное. И эти обещания обязательно должны были быть выполнены, чтобы избежать наказания за нарушение обета, а именно дурной болезни или других несчастий. Наш же крестьянин, о котором уже шла речь, поклявшись перед образом, пообещал святому Мийккуле (Николаю), что передаст церкви цену, полученную от продажи своей рыбы. Но когда помощь прибыла и опасность миновала, то оказалось, что нашему герою весьма трудно отказаться от денег, ведь у него была очень предприимчивая душа. С другой стороны его страшило неминуемое наказание за неисполнение данного обета. Поэтому-то он попытался обойти это дело хитростью. Продавая рыбу, крестьянин продал и корзину, в которой она была взвешена, поменяв при этом их цены местами: корзина была продана за 25 рублей, а рыба всего за 10 копеек. Этот рассказ напоминает версию одной восточной сказки, но традиция передает эту историю как реальный случай, который произошел когда-то в Суоярви. . . Источник: Rajakarjalaista runoa ©Seura, 1928

 

Что почитать подробнее:

Муллонен И.И. Топонимия Присвирья: проблемы этноязыкового контактирования. Петрозаводск: Изд-во ПГУ, 2002. С. 271–283 (https://www.booksite.ru/fulltext/prisvirje/index.htm)

Муллонен И. И. Топонимия Заонежья: словарь с историко-культурными комментариями. Петрозаводск: Карельский научный центр РАН, 2008. С. 168 – 169 (https://vk.com/wall-341621_2207)

Соболев А.И. Вепсское прошлое Юго-Восточного Обонежья по данным ономастики // Лексический атлас русских народных говоров (Материалы и исследования) 2015 / Институт лингвистических исследований Российской академии наук. СПб.: Нестор-История, 2015. С. 454 (https://vk.com/wall216654658_252)

Соболев А.И. Калькирование в топонимии и апеллятивной лексике юго-восточного Обонежья как источник для реконструкции этнической истории // Вытегра: Краеведческий альманах. Вып. 5. Вологда: ВоГУ, 2015 / гл. ред. доцент Е.А. Скупинова (Серия «Старинные города Вологодской области»). С. 191, 199–200 (https://vk.com/wall216654658_265)