День Победы моего детства

С раннего детства самым моим любимым праздником был День Победы. Даже когда он ещё не был «красным днём календаря», чувствовалась в нём какая-то особая сила, особый дух и особые тайные смыслы.

Согласитесь, очень символично, что наша Победа произошла весной, во время пробуждения природы после зимней спячки, когда зацветают вишни, черёмухи и яблони, когда запевают соловьи, солнышко всё чаще навещает наши края, холод уходит, а ночи становятся короче и короче…

Не знаю, для кого как, а для меня этот весенний день всегда был сродни Пасхи. Как Христос, смертию поправший смерть, и воскресший из мёртвых, так и наша страна, и наши солдаты, которые, казалось, уже ушли в небытие, не выстояв против сил объединённой нацизмом Европы, но восстали из пепла, возродились и вопреки всей западной логике разгромили чрезвычайно могущественного врага!

…На День Победы мы не раз ездили в подмосковную деревню, где жила бабушкина (по отцу) сестра. Там, после зимнего перерыва мы открывали «свою» половину дома (выделенную бабушкиной сестрой для наших нужд), протапливали и прибирали её, шли на кладбище навестить могилы родни, поклониться советским воинам, павшим за освобождение нашей земли от фашистской нечисти.

В тот день долгие годы на деревенском погосте был особый церемониал. Вначале у памятника Неизвестному солдату на братском захоронении проходил митинг, на котором толкало речи районное и колхозное начальство, выступали старшие офицеры, расквартированной близ райцентра части. (Их с солдатами по здешнему бездорожью привозил или грузовик, или автобус). Особым теплом были окружены изредка приезжавшие из союзных республик родственники погибших тут красноармейцев…

А затем после официальной части начиналось самое интересное для нас, мальчишек, которых в те, гораздо более трудные, чем сейчас, годы, было, как это ни парадоксально, много больше, нежели сегодня: взвод солдат в парадной форме троекратно палил в воздух холостыми патронами, а затем под звуки музыки небольшого военного оркестра проходил мимо монумента торжественным маршем, отдавая дань памяти всем не вернувшимся с войны.

Потом все деревенские начинали дружно поздравлять друг друга, хотя полвека назад чувствовалось, что это праздник всё-таки со слезами на глазах – ибо боль потерь ещё не улеглась. Мы же, ребятня, начинали искать в пробившейся уже траве ещё не остывшие гильзы от автоматных патронов, хвастая друг перед другом, кто их найдет больше…

Затем шли на центральную усадьбу, в клуб, где были накрыты столы с «фронтовыми ста граммами» и нехитрой снедью. Тут речи и тосты были уже неформальными, простыми. Но много не пили. Больше вспоминали.

Ветераны (тогда они почти все ещё были живы), позвякивая орденами и медалями на своих гражданских пиджаках – фронтовые будни. А бабульки и повзрослевшие «дети войны» – пережитое во время оккупации.

Мы, пацанята, внуки ветеранов, слушали их, раскрыв рот, дивясь мгновенному преображению стариков: во время рассказов они буквально на глазах в один миг превращались в себя, прежних, становились моложе, красивее, осанистее…

Помню, тётя расспрашивала старушек, как жилось при немцах, как освобождали деревню, а я всё старался получше рассмотреть орден Славы у однорукого дяди Сени, нашего соседа, и «Красную звезду» у почтальона Громова…

Потом играли на баяне, на гармошке, пели песни военных лет. Мама наяривала на «городском» инструменте – аккордеоне. Все дружно хлопали… Потом слушали старые пластинки на патефоне и радиоле.

После шли гулять за деревню, где на краю леса тогда ещё можно было разглядеть окопы. (Мы с ребятами лазали там, искали солдатские каски).

Отец показывал мне и «лошадиное кладбище», где были перезахоронены немецкие солдаты, которых вначале похоронили на деревенском погосте. Но разумно посчитали, что рядом с освободителями негоже лежать в одном месте захватчикам, пусть даже большинство из них и пришли к нам не по своей воле, а по воле своих политиков…

Затем шли домой по исхоженной дедами грунтовой дороге мимо места, где деревня располагалась до войны – мимо старого некрополя, мимо разрушенного в войну храма, мимо кустов сирени, растущих на месте сожжённых немцами изб… А я, помню, всё пытался вышагивать на манер маршировавших солдат… Вот, наверное, оттуда, из детства и дошагал потом до трёх полковничьих звёзд на погонах.

…Давно уже скрылись за горизонтом шестидесятые, которые я попытался описать в своих маленьких, нехитрых воспоминаниях. Давно уже нет в живых тех фронтовиков и бабулек, переживших войну.

Давно уже памятник Неизвестному солдату на деревенском кладбище, стоявший на краю погоста, скрылся за другими надгробиями, в числе которых и могилы друзей моего детства, погибших в Афгане, Чечне. Уходит и поколение «детей войны»…

Да что там «дети»! Мы, внуки Победы – сами уже стали дедами! Но неизменным остаётся этот праздник, святой и светлый, день, без которого не было бы и всех нас, и наших детей, и внуков.

Пусть прошло после войны уже три четверти века. Пусть пройдет ещё столько же, он останется таковым и впредь! Не дадим его запоганить и оболгать сегодняшним последователям человеконенавистнической идеологии! Больно и горько, что среди них, увы, не только некоторые наши бывшие союзнички, но и те, кто некогда жил с нами в единой стране и ел один хлеб…

Но, как говорили антифашисты, «Они не пройдут!» Не прошли тогда, не пройдут и ныне!

С праздником, с Великим Днём Победы, дорогие соотечественники, дорогие земляки и соплеменники!

С праздником вас, все те, для кого Победа – не пустой звук, не стародавняя история, не парадный официоз, не бездушное суесловие «по должности», а ежедневное руководство к действию, по которому мы должны сверять свои часы, свою жизнь, дабы воистину быть достойными памяти наших героев-предков!

Михаил ВАСЬКОВ, полковник внутренней службы в отставке